Я слышал эту легенду от многих. Военфельдшер Влас Лядовский никогда и ни у кого не проходил медицинской науки, а взял ее сначала сам с себя, со временем перенял по наследству от своего отца, который удивительно разбирался в травах. С этими знаниями прошел «санитаром» (так он сам себя называл) всю первую мировую войну. А когда вернулся домой с красным крестом на санитарной сумке, люди по своей искренней наивности прозвали его фельдшером. А что Влас Викентьевич был слишком проворен и непоседливый, добавили еще и прозвище Побега.

Все было на порядке, как и подобает порядочной семье, пока пришлые на постой гайдамаки не занесли в поднепровские-сулинский поселения сыпного тифа. Люди умирали на улицах, в огородах, на плавнях. И не находилось спасения, ибо не было тогда никаких средств против этой эпидемии. Об этом знали и больные, но звали фельдшера, молились на него, умоляя лекарств. Тогда Влас Викентьевич, одев через плечо санитарную сумку с красным крестом, пошел от дома к дому, от села к селу, целыми днями не бывая дома. Слава о Фельдшера-с-Красным Крестом волной катилась по всей округе.


О возможности его лечения ходили вероятные и невероятные слухи, а самого Власа Лядовского рисовали спасителем. В санитарной сумке его чаще всего было пусто. Лишь слабо пахло еще военной йодовою настойкой и всеми травами и корнями окружающих плавней.

Лекарства готовились в каждом доме отдельно. Это был или порошок из глины, которая была в каждом доме, или настойка из какой травы или корней, квашеную красную свеклу, которые клали кришеникамы в уши от температуры, разведенный керосин или деготь. И помогало. Уже тем, что в то время повального мора, когда люди шарахались друг друга, чтобы не заразиться, он, так же вразимий, бесстрашно заходил в дом и в каждую приносил хоть каплю надежды. И Зло подстерегает Добротворця каждое мгновение, на каждом шагу. Оно слало на него Проклятие, бросало Огнем, наряжали целые полчища нужи, чтобы окружить, свалить с ног, зажечь, заесть болезнью ... И чтобы никуда от нее не сбежал, не отделался ...

Однажды врач-с-Красным Крестом забился в Дубривья, а оттуда в Мокловоды. Помог всем нуждотним и умоляющим. Без почестей, без проводов, попрощавшись с крайней хаты, вышел за хутор. На всю массу стоит разомлевшее лето. Пахнет ржаным колосом и свежим молоком. Природе, видно, мало дела до человеческого бедствия. Хорошо идти напрямик к воинского перевоза то нивами, то лугами. Вплоть пьянеет сердце, вплоть вялый-ся тело. На голову, на спину, на ноги будто кто брызжет огнем, и меняется мир. «Надо спешить, люди ждут, но ... перечасую усталость. Прилягу вот здесь, под бугриком против солнца ». Хорошо холодит земля жаркое тело. Глаза сплющиваются, и голубое небо с темноватыми облаками сливается с зеленой землей в желтое пятно. Стихнулись и место, и время ...